Редактор информационного отдела «Белсату» Аляксей Дзикавицкий — о работе единственного независимого телеязыковеда в Беларуси, который правдиво рассказывает о режиме «бацки» Лукашенко.

Белорусский канал «Белсат TV» называют не иначе как партизанским, поскольку в стране, где установил диктатурные порядки «бацка» Лукашенко, этот телеязыковед действует нелегально. Первый и теперь единственный независимый телеканал Беларуси, которая имеет центральный офис в Варшаве, создан в 2007 году в соответствии с соглашением между польским министерством иностранных дел и польским государственным телеканалом POLSAT. Ежедневный шестичасовой эфир «Белсата» — 17:00-23:00 за минским временем — имеют возможность смотреть те, у кого есть спутниковая антенна. «Белсат TV», который можно смотреть также в Польше, странах Западной Европы, для белорусского общества — как «Радио Свобода» или «Голос Америки» времен СССР для советских людей.

Белсат TV

Детально о работе телевизионщиков в условиях белорусской цензуры на презентации «Белсат TV» в Киеве в рамках «Белорусской весны» рассказал Аляксей Дзикавицкий, редактор информационного отдела канала. Знаковый, что загодя запланированная встреча с представителем белорусского независимого телеязыковеда «в екзили» состоялась в день, когда украинские журналисты как противодействую притеснениям свободы слова в Украине организовывали движение «Стоп цензуре»!.

Сопротивление власти

— Давайте вернемся на три года назад, в 2007. Ситуация со средствами массовой информации в Беларуси кризисная, — напоминает Аляксей Дзикавицкий. Все годы, с тех пор, как к власти пришел Александр Лукашенко, он во время избирательных кампаний обещал журналистам, что они будут работать свободно, однако из года в год ситуация ухудшалась: газеты закрывали, убили нашего коллегу Дмитрия Завадского, который работал сначала на русское телевидение, а потом стал личным оператором Александра Лукашенко. Дмитрия неизвестно куда вывезли, и поныне никто не знает, что с ним случилось. После этого все поняли, что власть Лукашенко не будет играться с журналистами — ситуация очень серьезная. Мы дошли до того, что в 10-миллионной Беларуси было лишь две национальных газеты, которые к тому же печатали в России, — в Смоленске. Сейчас имеем лишь 13 независимых газет в регионах, которые имеют небольшие тиражи и которых не найти в киосках «Белсервисдруку». А если тебя нет в киосках этого монополиста распространения прессы — значит, тебя не существует. Есть еще несколько радиостанций: «Европейское радио» для Беларуси, «Радио Свобода» и белорусское «Радио Рация». Однако в наши времена влиятельнее является телевидение и интернет.

В конце 2006 года депортировали из Беларуси корреспондентку польского телевидения Агнешку Ромашевску. Это стало толчком для того, чтобы создать независимое белорусское телевидение в Польше. От начала никто не верил в то, что эту идею можно реализовать. Потому что телевидение — очень стоимостная вещь, которая к тому же требует особенных умений команды. На создание канала пошел год. От начала мы руководствовались правилом: «Белсат» — это канал, который делают белорусы для белорусов. Понятно, что создать независимый канал в Беларуси мы не могли. 10 декабря 2007 года, в Международный день защиты прав человека, мы впервые вышли в эфир. Сначала ежедневно показывали лишь три часа.

Сначала мы решили, что на наш канал не берем людей, которые работали на государственном белорусском телевидении, потому что они испорчены пропагандой и режимом. Нам надо было взять молодых творческих людей и в течение года научить их делать качественное независимое телевидение. В моем отделе информации работает около 60 лиц: часть — в Варшаве, часть — в Беларуси, а также в других странах.

Нас не запугать

Уже через три месяца после старта «Белсату» белорусская власть поняла, что канал набирает оборотов. 25 марта 2008 года — в белорусский День воли, запрещенное властью свято, в Минске состоялась демонстрация протеста, которую грубо разгонял ОМОН. Наш канал — единственный, кто показал правду о событии в тот же день буквально через час после избиения людей. Представители агентств «Рейтер» или «Ассошиейтед пресс» как работают? Идут на государственное телевидение и за определенную плату пересылают оттуда кадры в свои центральные офисы. А в тот день им отвечают: у нас устройство-передатчик не работает, и никому не позволили переслать кадры. Их увидели благодаря «Белсату». После этого 27 марта о 8 часу утра в квартиры всех наших людей пришли милиция и КГБ. Задержали многих людей, забрали почти всю аппаратуру и технику — 90 процентов. Это был мощный удар по каналу. Власть надеялась, что мы спасуем перед массовым запугиванием. В редакции мы вывесили карту, на которой красными флажками отмечали, где милиция и КГБ уже забрали наших людей. На 14-15-ту час дня она вся была красна — не нашли лишь в одном месте. Однако мы не поддались, уже на следующий день решили, что на половину увеличим вещание.

Партизанская борьба

Защищать наших людей нам достаточно сложно. Потому что если власть решит кого-то посадить — то она это сделает: не потому, что человек был с камерой, а потому, что «делала противодействие милиции, хулиганила или не там плюнула». Относительно аппаратуры — мы не наивны. Как партизаны во время войны имели свои тайники, так их в Беларуси имеем сейчас и мы. Когда у кого-то забирают аппаратуру, моментально наш человек едет в тайное место, берет камеру и доставляет ее тому, у кого технику конфисковали. На следующий день журналист с оператором могут работать. Конфискованную аппаратуру мы получаем назад через 6-7 месяцев. Например, в Бресте, где КГБ забрал две наших камеры, один из офицеров — большой любитель видео — делал ими съемки на свадьбах и других праздниках друзей. Когда мы идем на серьезные съемки, рядом с оператором есть люди, которые забирают кассету и исчезают из места события, чтобы органы не успели конфисковать это видео.

В каждого своя работа

Мы наловчились до того, что нам на почтовые ящики рассылают вирусы, — это уже наша нормальная жизнь.

Подойти с кубиком «Белсату» к чиновникам в Минске невозможно. Другое дело — в маленьких городах. Когда там чиновники видят, что едет телевидение — а то, что государственное, это в Беларуси часть власти, — они боятся спросить, что это за ТВ. Но когда операторы достают камеры, чиновники мгновенно реагируют: здесь мусор надо убрать. Телевидения в Беларуси боятся. В государственном телеэфире имело критику, но если она звучит, это воспринимается как то, что власть дала разрешение на эту критику.

У нас оппозицию милиция снимает для себя, КГБ — для себя. Поэтому у наших операторов на событиях общения с органами временами доходит до курьезов. Подходит кадебешник и спрашивает: «Ты что здесь снимаешь»? Наш говорит: «Я на работе». И тот: «И я на работе. Понял», — и пошел.